Рекламные объявления, расписания концертов, телеафиши - фонтанирующий поток информации. Поток, танцующий безумный танец с моей жизнью. Я уже не разбирал, где творения мидийных компаний, а где плод моего воспаленного бессонницей сознания.

Телевизор вызывал апатию. Апатия влекла за собой лень. Лень трудиться. Большое количество освободившегося времени. Времени, которое нечем занять. Как выход - телевизор.

Замкнутый круг. Как причина - телевизор. Как следствие - телевизор.

Бессонница играла со мной злые шутки. Я стою на улице перед телевизором. Он меня гипнотизирует. По улицам снуют автомобили. Общественно-культурный центр горит рекламными огнями.

Я не помню как сюда попал.

Cон. Uстинное откровение, которое я отчаялся найти. B группе поддержки больных раком яичек я обрел сон. Eдинственное посещение принесло умиротворение - я спал как младенец.

Я нашел лекарство. Смертельно больные раком подарили его мне. Подарили тогда, когда я остро в нем нуждался. Когда я был близок к черте. Черное лезвие бритвы было близко к моей пульсирующей вене.

Один...Пять...Шесть дней я сплю. Чистым и здоровым сном. Сплю за двоих.

Лекарств много не бывает. Окрыленный успехом я записался в "Кабинет психологического консультирования и анонимного лечения".

Она продолжала что-то говорить. Слова слетали с ее губ, но не доходили до моего разума. Уже тогда я понял, что она мне мешает. Ее голос, ее глаза, ее манера одеваться. Она была одета в черное платье начала 80х годов, но выглядела при этом как будто собралась на Хэллоуин.

Она выводит меня из равновесия. Я понял, что не могу находится в группе с еще одним симулянтом.

Каждое ее появление вызывало рецидив. Синдром учащенного перетекания крови разгонял красную жидкость в сердце. Такое же действие оказывает выброс адрелина, когда ты мчишься по автомобильной дороге, положив стрелку второй раз в жизни.

Я думал о ней последние 79-85 часов. Нет, не о ней. О том, как октябрьским вечером вывожу ее на автодром и ставлю на эстакаде.

"Ты симулянтка!" - кричу я, держа ногу на педали газа. Ее колени дрожат. Она боится смерти. И она сознается. Сознается перед всеми, всеми умирающими, посещающими группы...

Я сам пугался этих мыслей и гнал их прочь.

Марла смотрела на меня своими большими глазами. Она была хищницей. Самкой редкого племени, где могла существовать только она одна.

Она изумляла меня каждым своим поступком.

"- А если что-то изменится?"

Марла затянулась, достала ручку, написала номер телефона "211-24" на листике и протянула его мне.

Я перевернул листик, который дала Марла. Это был флайер со странным призывом отдела животноводства и племенной работы спасти кенгуру от сифилиса.

Марла была странной.

Стоя перед доской объявлений о сборе групп поддержки, я уже мысленно был там. Каким именем представиться в той или иной группе? Зеус Кий? Шефф Чен Ко? Нет, останусь Джоном или Майком.

Я ненавидел свою работу. На этапе производства мало кто думал о безопасности товара. При явном браке, повлекшим смерть, отправляли меня. Просчитать необходимость отзыва продукции для доработки в любом городе, будь он во Франции, Китае, Бразилии. Человеческие жизни были лишь статистикой. Статистикой подсчета и сбытков.

Детонация двигателя в Париже, отказ системы торможения в Гонконге, сбой газораспределения в Рио. И везде воняющие, обгоревшие остовы автомобилей воспринимались не более чем цифры.

- На случай катастрофы предусмотрены спасательные жилеты и кислородные маски.

- Кислородные маски, да... Самый большой обман авиаперелетов. Под действием кислорода человек испытывает состояние, схожее с опьянением. У самолета отказывает двигатель, и ты камнем падаешь с высоты 193 тысячи футов. Большой глоток из маски, и тебя это больше не заботит.

Любимая тема Тайлера - обман. Если сложить "a" и "b" получишь "c". Но он считает иначе. Истина не в том, что получится "с", а в том, что за этим прячется. Наша жизнь состоит из "с". А жизнь Тайлера заключается в том, чтобы "с" разобрать на "a" и "b".

Самолет зашел на посадку. Я разглядел яркую вывеску "АВИАТРАСТ. Летайте вместе с нами". Повернулся к Тайлеру, чтобы оспорить его слова о компаниях и доверии. Его рядом уже не было.

Пожарный инспектор сказал, что это был газ. Кто-то оставил вентиль открытым. Газ накапливался, заполнял всю площадь моего жилья, все 110 квадратов. Достаточно было одной искры. Неисправная проводка, пробой компрессора холодильника. Причиной могло послужить все что угодно.

Долгие, невнятные объянения инспектора. В голове пустота. В пустоте жужжит, ворочается отчаяние.

- Нам нужно задать вам несколько вопросов. Где вы были последние несколько дней?

- Простите, что? Вы думаете, что это сделал я? Я взорвал свою квартиру? Мои 110 квадратных метров полыхнули в один миг, и вещи горящими хлопьями снега высыпались на улицу. Это теперь можно считать домом только для мух. И вы считаете, что все это устроил я?

Инспектор ушел без ответа. 110 баксов в кармане. Мухины испражнения в нашем капиталистическом общества. Фантики, которых хватит разве что на пиво.

Много пива, разговоры ни о чем. Бар уже закрывался. Мы вышли на улицу.

- Ударь меня.

- Что?

- Ударь меня!

- Как это?

- Порхай, как бабочка, жаль, как пчела. Освободись!

Одной фразы Тайлера было достаточно. У меня щелкнул выключатель. Я перестал быть послушной песчинкой социума. Я чувствовал себя профессиональным боксером. Профессиональным боксером на стоянке у бара.

Тайлер дрался как профессиональный боксер. Как Тайсон.. Нет, Тайлер не откусывал уши. Как Мохаммед Али. Быстрый, резкий, точный. Как Али.

Днем я прозябал на работе. Составлял таблицы, сдавал отчеты, считал время до конца дня. А вечером был гольф с Тайлером. 3 очка за разбитую лампу фонаря, 9 очков за попадание в автомобильное стекло. Стоя на крыше дома, мы посылали мяч за мячом в темноту.

В рамках искусного разрушения я уступал Тайлеру. Он обходил меня со счетом 56-18.

80 дней я живу у Тайлера. Многое поменялось, многое осталось на своем месте. Строение, окруженное могучими тополями. Строение на отшибе общества стало моим домом. Тайлер все также обыгрывал меня в гольф.

Очередная гроза. Я и Тайлер, снующие по дому с тазиками. Легче укрыться под тазиком самому, чем ставить посуду под бесконечные струи с протекающей крыши. Удар грома, яркая вспышка, темнота. Меняя пробки в подвале, я подтвердил догадку об изначальном предназначении постройки. Вывеска, ранее висевшая на входной двери, гласила "Клуб Железнодорожников".

Марла предложила послушать ее дыхание, пока она будет засыпать вечным сном. Она начинала утомлять меня своей навязчивостью. Подождав 30 секунд, я положил трубку рядом с телефоном и вышел из дома.

На тротуаре сидел нищий и просил милостыню. Я открыл портмоне и застыл от удивления. Интересно, когда я успел побывать в Чехии?

Все было как во сне. Чтобы прийти в чувство я начал оглядываться по сторонам. Табличка с номером 30 была, кажется, единственным реальным объектом в этом мире. Мимо проходили люди с плакатами. Сконцентрировав волю, я прочитал на них:"Young Communist League".

Я ненавидел Марлу. Но ее слова не шли из головы.

- Хочешь посмотреть на смерть? Поторопись. Мотель "Комсомольский", номер 30Б.